В.И.Ленин

О ПРАВЕ НАЦИЙ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ

7. РЕШЕНИЕ ЛОНДОНСКОГО МЕЖДУНАРОДНОГО КОНГРЕССА 1896-ГО ГОДА

Решение это гласит:

«Конгресс объявляет, что он стоит за полное право самоопреде­ления всех наций и выражает свое сочув­ствие рабочим всякой страны, страдающей в настоящее время под игом военного, национального или другого абсолютизма; конгресс призывает рабочих всех этих стран вступать в ряды сознательных (сознающих интересы своего класса) рабочих всего мира, чтобы вместе с ними бороться за преодоление между­народного капитализма и за осуществление целей международной социал-демократии».

Как мы уже указывали, наши оппортунисты, гг. Семковский, Либман, Юркевич просто-таки не знают об этом решении. Но Роза Люксембург знает и приводит его пол­ный текст, в котором стоит то же выражение, что и в на­шей программе: «самоопределение».

Спрашивается, как же устраняет Роза Люксембург это препятствие, лежащее на пути ее «оригинальной» теории?

О, совсем просто: ...центр тяжести здесь во второй части резолюции... декларативный характер ее... только по недоразумению можно на нее ссылаться!!

Беспомощность и растерянность нашего автора просто поразительны. Обыкновенно на декларативный характер последовательных демократических и социалистических программных пунктов указывают одни оппортунисты, трусливо уклоняясь от прямой полемики против них. Видимо, недаром на этот раз Роза Люксембург оказалась в печальной компании гг. Семковских, Либмана и Юркевича. Прямо заявить Роза Люксембург не решается, счи­тает ли она приведенную резолюцию правильной или оши­бочной. Она увертывается и прячется, как бы рассчитывая на такого невнимательного и незнающего читателя, кото­рый забывает первую часть резолюции, дочитывая до второй, или никогда не слыхал о дебатах в социалисти­ческой печати перед Лондонским конгрессом.

Но Роза Люксембург очень ошибается, если вообра­жает, что ей удастся, перед сознательными рабочими России, так легко наступить ногой на резолюцию Интер­национала по важному принципиальному вопросу, не соблаговоляя даже критически разобрать ее.

В дебатах перед Лондонским конгрессом — главным образом на страницах журнала немецких марксистов «Die Neue Zeit» — была выражена точка зрения Розы Люксембург, и эта точка зрения, по существу, потерпела поражение перед Интернационалом! Вот в чем суть дела, которую в особенности должен иметь в виду русский читатель.

Дебаты велись по поводу вопроса о независимости Польши. Три точки зрения были высказаны:

1)  Точка зрения «фраков», от имени которых выступал Геккер. Они хотели, чтобы Интернационал своей програм­мой признал требование независимости Польши. Это пред­ложение не было принято. Эта точка зрения потерпела поражение перед Интернационалом.

2)  Точка зрения Розы Люксембург: польские социалисты не должны требовать независимости Польши. О провозгла­шении  права  наций  на  самоопределение  с  этой�  точки зрения не могло быть и речи. Эта точка зрения тоже по­терпела поражение пред Интернационалом.

3)  Точка  зрения,  которую  тогда  всего  обстоятельнее развивал К. Каутский, выступая против Розы Люксем­бург и доказывая крайнюю «односторонность» ее материа­лизма. С этой точки зрения,  Интернационал не  может в настоящее время ставить своей программой независи­мость Польши, но польские социалисты—говорил Каут­ский— вполне�  могут�  выставлять  подобное  требование. С�  точки��  зрения�  социалистов,��  безусловно��  ошибочно игнорировать задачи национального освобождения в обста­новке национального гнета.

В резолюции Интернационала и воспроизведены самые существенные, основные положения этой точки зрения: с одной стороны, совершенно прямое и недопускающее никаких кривотолков признание полного права на само­определение за всеми нациями; с другой стороны, столь же недвусмысленный призыв рабочих к интернациональному единству их классовой борьбы.

Мы думаем, что эта резолюция совершенно правильна и что для стран Восточной Европы и Азии в начале XX века именно эта резолюция и именно в неразрывной связи обеих своих частей дает единственно правильную дирек­тиву пролетарской классовой политики в национальном вопросе.

Остановимся несколько подробнее на трех вышеуказан­ных точках зрения.

Известно, что К. Маркс и Фр. Энгельс считали безу­словно обязательным для всей западноевропейской демо­кратии, а тем более социал-демократии, активную под­держку требования независимости Польши. Для эпохи 40-х и 60-х годов прошлого века, эпохи буржуазной револю­ции Австрии и Германии, эпохи «крестьянской реформы» в России, эта точка зрения была вполне правильной и единственной последовательно-демократической и проле­тарской точкой зрения. Пока народные массы России и большинства славянских стран спали еще непробудным сном, пока в этих странах не было самостоятельных, мас­совых, демократических движений, шляхетское освобо­дительное движение в Польше приобретало гигантское, первостепенное значение с точки зрения демократии не только всероссийской, не только всеславянской, но и всеевропейской (Было бы весьма интересной исторической работой сопоставить позицию польского шляхтича-повстанца 1863-го года — позицию всероссийского демо­крата-революционера Чернышевского, который тоже (подобно Марксу) умел оценить значение польского движения, и позицию выступавшего гораздо позже украинского мещанина Драгоманова, который выражал точку зрения крестьянина, настолько еще дикого, сонного, приросшего к своей куче навоза, что из-за законной ненависти к польскому пану он не мог понять значения борьбы этих панов для всероссийской демократии. (Ср. «Историческая Польша и великорусская демократия» Драгоманова.) Драгоманов вполне заслужил восторженные поцелуи, которыми впоследствии награждал его ставший уже национал-либералом г, П. Б. Струве.)

Но если эта точка зрения Маркса была вполне верна для второй трети или третьей четверти XIX века, то она перестала быть верной к XX веку. Самостоятельные демо­кратические движения и даже самостоятельное проле­тарское движение пробудилось в большинстве славянских стран и даже в одной из наиболее отсталых славянских стран, России. Шляхетская Польша исчезла и уступила свое место капиталистической Польше. При таких усло­виях Польша не могла не потерять своего исключительного революционного значения.

Если ППС («Польская социалистическая партия», нынеш­ние «фраки») пыталась в 1896-ом году «закрепить» точку зрения Маркса иной эпохи, то это означало уже использо­вание буквы марксизма против духа марксизма. Поэтому совершенно правы были польские социал-демократы, когда они выступили против националистических увлечений польской мелкой буржуазии, показали второстепенное значение национального вопроса для польских рабочих, создали впервые чисто-пролетарскую партию в Польше, провозгласили величайшей важности принцип теснейшего союза польского и русского рабочего в их классовой борьбе.

Значило ли это, однако, что Интернационал в начале XX века мог признать излишним для Восточной Европы и для Азии принцип политического самоопределения на­ций? их права на отделение? Это было бы величайшим абсурдом, который равнялся бы (теоретически) признанию законченного буржуазно-демократического преобразова­ния государств турецкого, российского, китайского; — который равнялся бы (практически) оппортунизму по отношению к абсолютизму.

Нет. Для Восточной Европы и Азии, в эпоху начав­шихся буржуазно-демократических революций, в эпоху пробуждения и обострения национальных движений, в эпоху возникновения самостоятельных пролетарских пар­тий, задача этих партий в национальной политике должна быть двусторонняя: признание права на самоопределе­ние за всеми нациями, ибо буржуазно-демократическое преобразование еще не закончено, ибо рабочая демократия последовательно, серьезно и искренне, не по-либераль­ному, не по-кокошкински, отстаивает равноправие на­ций,— и теснейший, неразрывный союз классовой борьбы пролетариев всех наций данного государства, на все и всяческие перипетии его истории, при всех и всяческих�  переделках�  буржуазией границ�  отдельных�  го­сударств.

Именно эту двустороннюю задачу пролетариата форму­лирует резолюция Интернационала 1896-го года. Именно такова, в ее принципиальных основах, резолюция летнего совещания российских марксистов 1913-го года. Есть люди, которым кажется «противоречивым», что эта резо­люция в 4-ом пункте, признавая право на самоопределе­ние, на отделение, как будто бы «дает» максимум нацио­нализму (на деле в признании права на самоопределение всех наций есть максимум демократизма и минимум нацио­нализма), — а в пункте 5-ом предостерегает рабочих про­тив националистических лозунгов какой бы то ни было бур­жуазии и требует единства и слияния рабочих всех наций в интернационально-единых пролетарских организациях. Но видеть здесь «противоречие» могут лишь совсем плоские умы, не способные понять, например, почему единство и классовая солидарность шведского и норвежского проле­тариата выиграли, когда шведские рабочие отстояли сво­боду отделения Норвегии в самостоятельное государство.